О Грузии украинцы слышат много, но как эта страна стала европейской мы на самом деле не знаем

Слово "Грузия" в последнее время мы слышим так же часто, как и "Украина". Мы ориентируемся на грузинские реформы, восхищаемся ими, в украинской власти работают грузины. Даже бывший президент Саакашвили теперь руководит Одесской областью. С 4 июля в Киеве работает патрульная полиция, созданная по грузинскому образцу (и создавали её тоже две грузинки — Эка Згуладзе, бывшая замминистра и министр внутренних дел, и Хатия Деканоидзе, бывшая ректор Полицейской академии Грузии и министр образования. 
Вот только мало кто знает, как проходили те реформы. Мы знаем результаты реформ: зарегистрировать компанию можно за полчаса, борьба с коррупцией дала ошеломляющие результаты, прозрачные полицейские участки и дома сделали жизнь грузин легче, "воры в законе" бежали из страны ... Но как возникли те или иные идеи, как они воплощались в жизнь, какие возникали проблемы и как их решали, мы не знаем.  

Российский (!) экономист Лариса Буракова неоднократно ездила в Грузию, разговаривала с людьми, которые проводили реформы, с их оппонентами, с рядовыми грузинами. Она даёт подробные ответы на эти вопросы.  

Эта не инструкция как проводить реформы, а история успешных реформ

Каждая страна индивидуальна, единого шаблона успешной страны нет. Это рассказ об успехе одной маленькой страны, которая погрязла в войнах и нищете и заслужила право жить лучше. И воспользовалась этим правом. История людей, которые поставили интересы общества выше личных и сделали для него всё, что могли. История народа, который уже не вернётся в мрачный совок, кто бы ни занимал государственные должности. Потому что этот народ понял: только он сам творит свою судьбу. И увидел другую жизнь — без коррупции и чиновничьего произвола.

Налоговая реформа в Грузии: отрывок из книги  

Краеугольным камнем реформы стала налоговая амнистия. Предпосылок у этой идеи было две. Первая — это размер задолженности. Вспоминает [Каха] Бендукидзе:

"Те налоги платить было невозможно-бессмысленно, они не имели экономического оправдания. В результате ежегодно в бюджет недоплачивали около 20 процентов ВВП. Это означало, что реально скрытая задолженность составляла величину, сравнимую со всем валовым внутренним продуктом. Понятно, что нельзя из экономики извлечь деньги, сравнимые с валовым внутренним продуктом, как ни администрируй". 

Вторая предпосылка заключалась в том, что после "кадровой чистки" налоговая полиция — некоррумпированная, энергичная, – по сути, представляла собой тотальную угрозу для экономики: куда ни придешь, везде обнаруживались нарушения.

Кетеван Кокрашвили, в 2004 году занимавшая пост заместителя министра экономического развития, а в 2005–2008 годах — заместителя государственного министра по координации реформ, рассказывает:

"Уже на второй день после того, как я пришла работать к Бендукидзе, мы начали думать над налоговой амнистией. Проблема была в том, что грузины боялись участвовать в начавшейся приватизации крупных объектов, они опасались, что кто-нибудь подойдет и скажет: "Откуда у тебя такие деньги?""

Первоначально предполагалось, что амнистии будут подлежать все не уплаченные до 1 января 2004 года налоги. Но первое предложение, исходившее от Минфина, заключалось в том, что нельзя прощать уже начисленные, но не заплаченные налоги.

По мнению Бендукидзе, это была ошибка: "Таких налогов огромное количество — с пенями несколько миллиардов лари, – но большинства этих компаний уже попросту нет. То есть эта сумма просто висит гирей на налоговой службе".

Второе предложение — провести еще и так называемую финансовую амнистию: деньги можно легализовать, заплатив налог.

Бендукидзе был против этой идеи: "Я позвонил [Григорию] Марченко (бывшему главе Нацбанка Казахстана), который тоже проводил такую амнистию в Казахстане, и выяснил, что она особого результата не имела. Но поскольку это было условие, при котором бюджетный комитет поддержит налоговую амнистию, то получился такой гибридный закон".

24 декабря 2004 года парламент Грузии утвердил закон "Об амнистии и легализации недекларированных финансовых обязательств и имущества", вступивший в силу 25 января 2005 года.

Налоговая и финансовая амнистии носили одноразовый характер и предусматривали аннулирование скрытых до 1 января 2004 года налогов тем, против кого не возбуждены уголовные дела или за кем не признаны налоговые обязательства, а это почти 95 процентов налогоплательщиков. Предприниматели получили право вообще уничтожить бухгалтерские документы того периода. Более того, была введена уголовная ответственность для работников налоговых служб в случае истребования документов, относящихся к периоду до 2004 года.

По словам Саакашвили, это позволило вернуть многих в пространство закона:

"Мы простили людям старые налоги. Прежнее правительство превращало в преступников всех бизнесменов, говорило: "Мы держим тебя за уши — не дашь взятку и не будешь лояльным — когда захотим, тогда уничтожим". Мы не простили чиновникам, занимавшим высокую должность. Амнистия не коснется их потому, что это они создали эту систему коррупции, и я не думаю, что мы должны были снисходительно к ним относиться. Зато их жертвы теперь вернулись в законное пространство. Теперь все будет по-новому, закон стал человечным, его можно соблюдать — и жить по-человечески. Налоги пойдут на строительство школ, казарм, на улучшение окружающей среды, все смогут увидеть, как используются отданные государству деньги".

Купить книгу "Почему у Грузии получилось" можно здесь